Ультиматум Борна (пер. П. В. Рубцов) - Страница 36

Мысли доктора были прерваны телефонным звонком, но он не поднимал трубку, пока не были приняты необходимые меры безопасности: определялся номер звонившего абонента, специальным сканером проверялось, прослушивается ли линия, и, наконец, Панов личность звонившего подтверждал сам. Раздался звонок внутренней связи. Он тут же переключил рычажок.

– Слушаю?

– Все системы проверены, сэр, – сообщила ему временная секретарша, единственная у него на работе знавшая, в чем дело. – Звонит Тредстоун. Некий мистер Д. Тредстоун.

– Я поговорю с ним, – твердо сказал Мо Панов. – А вы можете отключить все другие системы. Речь идет о конфиденциальной беседе врача с пациентом.

– Слушаюсь, сэр. Прослушивание отключено.

– Ладно. – Психиатр поднял трубку и едва сдержался, чтобы не заорать во всю глотку. – Почему ты мне раньше не звонил, сукин ты сын?

– Не хотел, чтобы у тебя случился сердечный приступ. Разве это не причина?

– Ты где и что делаешь?

– В данный момент?

– Вот именно.

– Дай подумать. Я арендовал машину и сейчас нахожусь в Джорджтауне, за полквартала от дома председателя Федеральной комиссии по торговле, и разговариваю с тобой из телефона-автомата.

– Ради Бога, объясни почему?

– Алекс все расскажет. Пожалуйста, позвони Мари на остров. Я пытался дозвониться после того, как съехал из гостиницы, но у меня не получилось. Скажи ей, что у меня все в порядке, что я действительно в полном порядке и ей не стоит волноваться. Ты понял?

– Я-то понял, но не покупаюсь на такую дешевку. Ты и говорить-то стал другим голосом.

– Этого не смей говорить ей, док. Если ты мне друг, не смей говорить.

– Прекрати, Дэвид. Эта чепуха в стиле Джекилла и Хайда больше не пройдет.

– Не говори ей, если ты мне друг.

– Тебя снова втягивают, Дэвид. Берегись. Приезжай ко мне, поговори со мной.

– Некогда, Мо. Лимузин этого толстосума уже тормозит возле его дома. Мне пора на работу.

– Джейсон! Линия отключилась.

* * *

Брендон Патрик Пьер Префонтен спустился по ступенькам трапа реактивного самолета на залитую карибским солнцем дорожку аэропорта Блэкберн на острове Монсеррат. Едва пробило три часа пополудни. И если бы не его сотни долларов, он мог бы растеряться. Испытываешь потрясающее чувство, когда стодолларовые купюры, шуршащие в кармане, позволяют чувствовать себя в полной безопасности. По правде говоря, ему приходилось постоянно напоминать себе, что мелочь – пятидесятки, двадцатки и десятки – лежит у него в правом кармане брюк, чтобы не выглядеть слишком пижонисто и не стать жертвой карманника. Кроме того, чтобы шкура уцелела, надо прикинуться мелкой сошкой. Незаметно задавать важные вопросы, справляясь в аэропорту о женщине с двумя малышами, которые должны были прилететь вчера днем на частном самолете.

Поэтому-то он так удивился и встревожился, когда, переговорив по телефону, к нему обратилась необыкновенно красивая чернокожая служащая иммиграционного бюро.

– Не будете ли вы столь любезны, сэр, проследовать за мной? Ее прелестное личико, переливчатый голосок и приветливая улыбка совершенно не смогли рассеять страхи бывшего судьи: слишком часто ему доводилось встречать отъявленных преступников, которые обладали такими достоинствами.

– Что-нибудь не в порядке с моим паспортом, юная леди?

– Я ничего не заметила, сэр.

– Тогда к чему эта задержка? Почему просто не поставить в нем отметку и не пропустить меня?

– О, он проштемпелеван, и въезд разрешен, сэр. Нет проблем.

– Тогда почему?..

– Пожалуйста, пройдемте со мной, сэр.

Они приблизились к большой застекленной комнате, на левом окне которой висела табличка, золотыми буквами возвещавшая о сидевшем внутри: «ЗАМЕСТИТЕЛЬ ДИРЕКТОРА ИММИГРАЦИОННОЙ СЛУЖБЫ». Хорошенькая служащая открыла дверь и, вновь улыбнувшись, пригласила пожилого посетителя пройти. Префонтен повиновался, внезапно испугавшись до глубины души, что его обыщут, найдут деньги и навесят кучу обвинений. Он не имел понятия, какие из островов были вовлечены в наркосеть, но если это один из них, несколько тысяч долларов у него в карманах мгновенно вызовут подозрения. Объяснения молнией мелькали у него в мозгу, пока служащая подходила к столу, чтобы отдать его паспорт коренастому, крепко сложенному заместителю директора иммиграционной службы. Женщина одарила Брендона еще одной ослепительной улыбкой и вышла, закрыв за собой дверь.

– Мистер Брендон Патрик Пьер Префонтен, – по слогам прочитал иммиграционный чиновник, просматривая паспорт.

– Не то чтобы это имело какое-то значение, – доброжелательно и вместе с тем с некоторой властностью в голосе произнес Брендон. – Однако слово «мистер» обычно заменяется «судьей» – не знаю, правда, важно ли это в данных обстоятельствах, хотя кто знает? Может, и важно. Неужели один из моих помощников-юристов допустил какую-то ошибку? Если так, я заставлю прилететь их всех сюда приносить извинения.

– О, что вы, не надо, сэр, простите, судья, – ответил одетый в форму с едва сходившимся на животе ремнем чернокожий мужчина, поднимаясь со стула и протягивая руку для приветствия. – Наверное, это я ошибся.

– Не страшно, полковник, мы все иногда ошибаемся. – Брендон крепко пожал протянутую ему руку. – Тогда, может быть, мне можно идти? Я должен тут кое-кого встретить.

– Именно это и он сказал!

Брендон отпустил руку и спросил:

– Извините, не понял?

– Вероятно, это мне надо просить у вас извинения... Конфиденциальность, я понимаю!

– Что? Может быть, мы перейдем к делу, если вы будете так любезны.