Ультиматум Борна (пер. П. В. Рубцов) - Страница 87

– Нет, я не хочу драться, а тебе не надо настаивать: я не так уж и стар, а ты не настолько хорош, юноша. Оставь в покое поднос и пошли со мной. Я объясню мистеру Сен-Жаку, который, напоминаю тебе, мой брат, точнее, брат моей жены. Ладно, черт с ним, пошли!

– Что вы хотите, чтобы я сделал, сэр? – спросил стюард, поднимаясь с пола и следуя за ним.

– Послушай, – сказал Борн, остановившись на полпути к первому этажу и повернувшись к нему. – Иди впереди меня в холл и подойти там к входной двери. Опорожни пепельницы или что там еще – короче, делай вид, что занят чем-то, но посматривай кругом. Я выйду через несколько секунд, и ты увидишь, как я подойду и поговорю с Сен-Джеем и четверыми священниками, которые будут вместе с ним...

– Священниками? – перебил его пораженный Ишмаэль. – Люди в рясах, сэр? Их четверо?! Что они здесь делают, парень? Приключилось что-то еще? Злой дух?!

– Они прибыли сюда помолиться о том, чтобы прекратились дурные дела, чтобы не было больше никакого злого духа. Но мне важно поговорить с одним из них наедине. Когда они выйдут из холла, тот священник, с которым мне надо потолковать, может отделиться от остальных, чтобы побыть одному... а может, чтобы повидаться с кем-то. Как ты думаешь, ты сможешь незаметно проследить за ним?

– А мистер Сен-Джей велел бы мне сделать это?

– Предположим, я скажу ему посмотреть в твою сторону и кивнуть.

– Тогда смогу. Я двигаюсь быстрее, чем мангуст, и, так же как и он, знаю все тропки на острове. Он пойдет в каком-нибудь направлении – я сразу же пойму, куда он идет, и буду там раньше его... Но как я пойму, тот ли это священник? Они все могут разойтись в разные стороны.

– Я переговорю с каждым из них в отдельности. Тот, кто нам нужен, будет последним.

– Тогда я пойму.

– Ты быстро соображаешь, – заметил Борн. – Ты правильно предположил, что они могут разойтись в разные стороны.

– Я умею думать, парень. Я – пятый по успеваемости в своем классе в Технической академии Монсеррата. Те четверо, что опередили меня, – девчонки, им не надо работать.

– Весьма интересное наблюдение...

– Через пять-шесть лет я заработаю деньги на учебу в университете на Барбадосе!

– Может, у тебя это получится раньше. Теперь иди. Пройди в холл и двигайся к двери. Позже, когда священники уйдут, я отправлюсь тебя искать, но уже не в этой форме, и, как бы мы ни стояли близко, – ты меня не знаешь. Если я тебя не найду, встретимся через час, – только где? Где тут местечко поспокойнее?

– В молельне, сэр. К ней сквозь чащу можно пробраться по тропинке, отходящей от восточного пляжа. Туда никто никогда не ходит, даже в священную субботу.

– Я это запомню. Идея прекрасная.

– Еще одно, сэр...

– Пятьдесят долларов, американских.

– Благодарю вас, сэр!

Джейсон подождал возле двери секунд девяносто, а затем приоткрыл ее примерно на дюйм. Ишмаэль занял позицию возле входной двери и мог видеть, как Джон Сен-Жак в нескольких футах справа от стойки регистрации беседует с четверыми священниками. Борн одернул китель, расправил по-военному плечи и вышел в холл, направляясь к священникам и владельцу «Транквилити Инн».

– Для меня это огромная честь, святые отцы, – заявил он темнокожим священнослужителям; Сен-Жак с изумлением и любопытством смотрел на него. – Я – новый человек тут, на островах, поэтому могу сказать, что действительно потрясен. Правительство испытывает особое удовлетворение оттого, что вы сочли необходимым успокоить наши взбаламученные воды, – продолжал Джейсон, крепко сцепив руки за спиной. – За ваши усилия губернатор Ее Величества попросил мистера Сен-Жака от своего имени выписать вам чек на сумму сто фунтов, предназначенную вашей церкви. Само собой, эти деньги будут ему возмещены из казны.

– Это настолько великодушный жест с вашей стороны, что я даже не знаю, что и сказать, сэр, – с искренней радостью нараспев сказал викарий.

– Не могли бы вы сказать, кому первому пришла в голову эта мысль, – обратился к ним Хамелеон. – Это так трогательно, так трогательно.

– О, я не могу приписать себе эту заслугу, – ответил викарий, взглянув, так же как и остальные двое, на четвертого. – Это придумал Самюэль. Воистину благой пастырь нашего прихода.

– Великолепно, Самюэль. – Борн на мгновение задержал на нем пронизывающий взгляд. – Но я хотел бы лично поблагодарить каждого из вас. И узнать ваши имена. – Джейсон поочередно пожал три ладони, обменялся любезными фразами, потом подошел к четвертому священнику, избегавшему смотреть ему в глаза. – Разумеется, мне известно твое имя, Самюэль, – сказал он еще более тихим, едва слышным голосом. – Кроме того, хотелось бы узнать, чьей на самом деле была эта мысль, прежде чем ты приписал ее себе.

– Я вас не понимаю, – прошептал Самюэль.

– Несомненно понимаешь: ты, такой хороший и богобоязненный человек, должен получить за это другой весьма щедрый дар.

– Вы ошибаетесь и принимаете меня за кого-то другого, сэр, – пробормотал четвертый священник, но его темные глаза на какое-то мгновение выдали глубоко затаившийся страх.

– Я не совершаю ошибок, и твоему другу это известно. Я найду тебя, Самюэль. Может быть, и не сегодня, но несомненно завтра или послезавтра. – Отпустив руку церковнослужителя, Борн повысил голос: – Вновь выражаю вам глубочайшую благодарность правительства, святые отцы. Оно вам весьма признательно. А теперь я вынужден откланяться: надо ответить на десятки телефонных звонков... В ваш кабинет, Сен-Жак?

– Да, разумеется, генерал.

В кабинете Джейсон вытащил пистолет, сбросил китель и стал разбирать кучу одежды, которую принес для него брат Мари. Он выбрал серые бермуды, доходившие ему до колен, летний пиджак в красно-белую полоску и соломенную шляпу с самыми широкими полями. Сняв носки и ботинки, он надел сандалии, но тут же, выругавшись, скинул их и вновь натянул на босу ногу свои тяжелые башмаки на резиновом ходу. Изучив фотоаппараты разных систем, он выбрал самый легкий, но и самый сложный из них и тут же повесил его на шею. В комнату с портативной рацией в руках вошел Джон Сен-Жак.